В истории Бразилии ХХ в. «коммунистическое восстание» 1935 г. является объектом постоянного внимания и интереса не только историков, но и широких общественных групп, видящих в этой попытке «революционного натиска» героическую страницу борьбы за национальное освобождение. Важнейшее место в этой истории занимает роль Коминтерна, Москвы. Интерес Коминтерна к революции в Бразилии совпал с переходом на сторону коммунистов главы движения тенентистов Луиса Карлоса Престеса, сумевшего подчинить своим политическим планам как всю мощь Коминтерна, так и бразильскую компартию, негласным лидером которой он стал при поддержке Москвы. Ставку на восстание сделали в Коминтерне его функционеры, руководители Латиноамериканского лендерсекрета- риата Г. Скалов и А. Гуральский, рассматривая ситуацию в Бразилии подобной китайской. Они в союзе с Престесом смогли подчинить себе компартию, заставив ее против общего мнения принять линию на восстание. Своими руками Коминтерн подчинил компартию лево-тенентистскому движению во главе с Престесом. Курс на восстание был поддержан верхушкой Коминтерна на VII конгрессе, при вынужденном нейтралитете Димитрова. Бразильская авантюра является ярким примером аппаратного решения крупных политических задач в Коминтерне в эти годы. Вина за поражение была возложена на руководителей компартии, уроки восстания не были серьезно проанализированы в Москве. Для Бразилии поражение «коммунистического восстания» ноября 1935 г. открыло путь консолидации режима Варгаса и легитимации его диктатуры. Крах бразильской ставки Москвы не только добавился к списку поражений Коминтерна, но и положил конец всем планам и иллюзиям революционного взрыва в Западном полушарии, надолго отошедшего на задний план в повестке дня коммунистического движения и внешней политики СССР.
Разногласия и разрыв компартии Китая и КПСС представляли собой важнейшее событие в истории Международного коммунистического движения в 60–70-х годах ХХ в., оказавшее огромное влияние на судьбу коммунистических партий во всем мире. Этот раскол по своему масштабу является самым значительным в истории коммунистического движе-ния после «троцкистского раскола» 1930-х годов. Латинская Америка стала местом жесткого соперничества Москвы и Пекина за влияние на левом политическом фланге. Жесткое противостояние Москвы каким-либо попыткам китайской компартии усилить свое влияние в компартиях континента, не прибегая к их расколу, вызвала ответную реакцию, породив курс на отделение самостоятельных «антиревизионистских» компартий. Маоистские компартии возникли во всех странах континента, противопоставляя свою политику промосковским левым партиям. Маоизм смог проникнуть не только в старое коммунистическое движения, но и в ряды социалистов, левых националистов и даже христианских демократов. Он зачастую становился идейно-политической основой для разрыва с «традиционными» левыми партиями, своего рода мостом в сторону «новых левых». Идеи маоизма отчасти были восприняты и течением «новых левых», приобретших особый вес среди интеллигенции и студенчества континента. Исследование опирается на архивные документы, в частности, Профсоюзный архив г. Кордовы (Аргентина), впервые в историографии вводятся в научный оборот архивные документы ЦК КПСС (РГАНИ). Данная статья посвящена возникновению и развитию маоистских компартий, реакции Москвы и Гаваны в политических обстоятельствах Латинской Америки в 60-е годы ХХ в.
Межвоенный период был временем возникновения и подъема фашизма во всем мире, в том числе и в Латинской Америке, где одной из немногих стран появления массового фашистского движения была Чили. Данная статья посвящена анализу идеологии и политической практики чилийского национал-социализма в 30-е годы ХХ в. В основе анализа автора – политическая и идеологическая публицистика чилийского национал-социализма, пресса, воспоминания участников движения и их противников. В Чили сформировалась национал-социалистическая партия («креольский нацизм»), декларировавшая национализм, антидемократизм, антилиберализм, антикоммунизм. У европейских фашистов они заимствовали корпоративизм, антисемитизм и расизм, они воспринимали себя как единственную альтернативу угрожающему западному миру марксизму. Это было антисистемное движение, отрицавшее ценности либеральной демократии, которую свя-зывали с господством плутократии и империализма. Чилийские нацисты предполагали антилиберальную революцию, строительство тоталитарного государства. Доведенные до логического конца, эти принципы сделали из движения опасную для правящих кругов силу, мало отличавшуюся от левых, марксистских партий, что объясняет жесткие репрессии против «креольских нацистов», что в свою очередь сближало их с левыми. Особенностями чилийского нацизма были его постоянная эволюция в сторону левых сил и оппозиция традиционным правым партиям, что привело это движение к союзу с антифашистским Народным фронтом, который был создан как раз для противостояния фашистской угрозе в лице национал-социализма. Таким образом, нацисты оказались в одном политическом блоке с коммунистами и социалистами. Этот противоестественный альянс с левыми, проповедь необходимости «правой революции», а также враждебность традиционных правых привели к развалу движения и его исчезновению с политической арены. Несмотря на ликвидацию движения, идеи правой революции, тоталитарного государства, корпоративизма прочно утвердились на чилийской почве, а самым их ярким проявлением был режим А. Пиночета в 70-е годы ХХ в.
Советско-китайский раскол в международном коммунистическом движении в 60-е годы ХХ в. привел к появлению практически во всех странах маоистских коммунистических партий, большинство которых вышло из состава традиционных компартий. В ряде мест маоизм получил бóльшую поддержку, чем промосковские партии, в частности в Перу, где маоистское движение демонстрировало массовость и политическую силу. Внутри этого движения сформировалось радикальное, догматическое крыло, абсолютизировавшее насилие как единственный метод политической борьбы. Компартия Перу «Сендеро Луминосо» (Сияющий путь) ввергла страну в десятилетнюю гражданскую войну с многотысячными жертвами. Статья посвящена анализу идеологии и политической практики данного движения, представлявшего проект воинствующего тоталитарного эгалитаризма и левой террористической диктатуры. «Сендеро Луминосо» представляет собой экстремальный политической проект, объяснения которого требуют не только политического и социального, но и психологического подхода. Партия «Сендеро Луминосо» выросла из кружка изучения идей Х.К. Мариатеги в 1960-е годы в мощное подпольное повстанческое движение в 1970–1980-е годы, сумевшее порой с успехом противостоять перуанскому государству со всем его аппаратом насилия, армией и полицией. В основу тактики движения была положена концепция «длительной народной войны» и окружения города деревней, а на практике – всеобъемлющее насилие, объявленное главной творческой силой революции. Маоистская идея «служения народу» и самопожертвования революционеров смогла захватить значительные группы молодежи, прежде всего студентов, самоотверженно отдававших себя делу сендеристской революции. Сверхконспиративность и отказ от массовости движения сделали на долгие годы неуязвимым руководство партии во главе с Абимаэлем Гусманом. Развязанная сендеристами гражданская война поставила на грань коллапса перуанское государство, став отправной точкой политических и экономических реформ неолиберального типа, получивших значительную общественную поддержку, объяснимую только шоком от предлагаемого сендеристами левого проекта.
Чилийская революция, начало которой ознаменовалось приходом к власти С. Альенде в 1970 г., драматически завершившаяся военным переворотом и гибелью чилийского президента 11 сентября 1973 г., является одним из самых знаменательных событий латиноамериканской истории ХХ в. Эта революция имела огромный международный резонанс, в частности в левом политическом лагере, вызвав настороженность в странах реального социализма, прежде всего в СССР, и надежды среди европейских левых, веривших в успех дела социализма в условиях свободы, демократии и политического плюрализма. Фигура Альенде олицетворяла принципы «чилийского пути к социализму», верности демократии и свободе. Президент Альенде оказался в центре внимания всех мировых держав, в том числе и СССР, с особым вниманием взиравшем на социалистический эксперимент в самой удаленной от него стране Латинской Америки. Для Москвы идеи, политическая практика и личностные характеристики чилийского лидера имели большое значение в определении как государственной, так и партийно-политической политики в отношении чилийского эксперимента. Эта позиция не высказывалась публично, но имела значительное влияние на принятие решений в Москве. Данный текст, опираясь на документы ЦК КПСС, претендует на раскрытие эволюции отношения к С. Альенде советского партийно-государственного аппарата.
Scopus
Crossref
Высшая аттестационная комиссия
При Министерстве образования и науки Российской Федерации
Научная электронная библиотека